ко мне лицом, до сих пор сжимая во рту карандаш. Заметив, что я задержался взглядом на ее губах, вытащила его и переместила в пучок волос на затылке, в котором уже торчала японская палочка с перьями и бусинами.

– Итак… – она начала набирать название заключительного раздела бизнес-плана, который мы хотели закончить сегодня; она тыкала по крошечной белой клавиатуре и бубнила под нос, – «Эффективность и экономическая целесообразность проекта».

– Я на днях полистал носом планшет, изучил местное предпринимательство и выяснил, что твоя бизнес-идея очень перспективна с учетом сегодняшних реалий.

– Вот как… – она облокотилась рукой о стол и положила щеку на кулак, внимательно меня слушая.

– Именно. – Я на секунду смутился под ее пристальным взглядом, раньше в обществе девушек со мной такого не случалось. – В ближайших районах подобного производства нет. В основном, занимаются разведением крупнорогатого скота, свиноводством и птицеводством. Сыр никто не варит. Получается, что эта потребность на рынке неудовлетворена. Поэтому ты легко сможешь выйти на районный, а потом и на областной уровень… – Я откашлялся. – Для начала просчитаем, через какое время сыроварня начнет приносить первую прибыль.

– Что ж… Давай.

Она открыла таблицу Excel и начала вбивать данные. От быстрых движений перья в заколке весело подпрыгивали. Где-то там, на кухне, Владимир разговаривал по видеосвязи с деревенскими парнями, которые лежали в госпитале после ранения на фронте.

– …Это точно, Вовка! У меня уже два Георгиевских Креста, – пока Вита печатала, я слышал обрывки фраз какого-то парня. – Правая рука перебита, в обеих ногах осколки от гранаты до сих пор сидят. Видишь, какие костыли мне выдали! – Парень засмеялся. – Приеду домой, врачи будут вытаскивать из меня железяки.

– Почему сразу не вытащили? – поинтересовался Владимир.

– Так раны еще заживают, – вздохнул паренек. – Чтобы вытащить осколки, врачи должны сделать разрезы рядом с теми местами, куда они прилетели, и вытянуть их уже через новые дырки. Мне так в госпитале сказали.

– Молодец, Сашка! Я так тобой горжусь!

– Скоро приеду в Липовку. Увидимся. – Не унывал парень.

– Обязательно! Тебя надолго отпустят?

– Месяца на два. Отдохнуть.

– А потом?

– Потом обратно, – сказал безрадостно его собеседник, Владимир тяжело вздохнул.

Перед моим носом пощелкали пальцем.

– Завис? – Вита вернула меня к бизнес-плану.

– Задумался…

– Тогда повторяю. Я уже прикидывала объемы производства, чтобы минимизировать потери. Сыр ведь быстро портится, чтоб ты знал. Может, мои расчеты нам пригодятся для этой таблицы, где мы рассчитываем затраты на ближайшие пять лет?

– Думаю, мне однозначно стоит ознакомиться с этими цифрами.

Мы вместе вели расчеты, а у меня все в голове не укладывалось, как этот мир разительно отличается от того, в котором жил я. Здесь все было такое… Другое. Непростое. Но какое-то настоящее.

– Получается? – Владимир принес нам в рабочий кабинет на подносе чашки с заваренным липовым цветом, апельсиновый кекс, испеченный Витой, и бутерброды с икрой, которую я выиграл на празднике.

– Да, – Вита потянулась на огромном кожаном кресле и меня окутал ее домашний аромат, смешанный из запаха шампуня, стирального порошка и крема для рук. – Хочется закончить бизнес-план сегодня, пока Матвей рядом. Надо все еще раз перепроверить, чтобы снова не попасться в руки ненадежного инвестора.

«Я всегда буду рядом», – к моему удивлению, пронеслось в голове.

Именно в этот момент ко мне пришло осознание, что действительно так и будет. У меня появилось желание защищать ее от тех, кто хочет на ней нечестно заработать. Вот бы стать с ней парой! Навсегда.

– И все же надо сделать перерыв на чай, – заметил Владимир. – Так и выгореть недолго.

– Раз парни там стоят за нас, за нашу страну, нам тоже здесь надо постараться. Делать на совесть то, что умеем.

– Согласен, – кивнул ей брат. – Но война войной, а обед по расписанию.

Я удивился. Оказывается, она тоже слышала разговор Владимира, но при этом ей удавалось параллельно работать. Лично я не привык к такому напряженному графику и, на самом деле, еле сдерживался, чтобы не начать ныть из-за усталости. Но из принципа занимался бумагами, не хотел показывать свою слабость. Если бы я сейчас был в офисе отца, то легко свалил всю скучную работу на помощников, а сам бы отправился в гольф-клуб. Здесь мне удавалось втягиваться в работу с трудом, и я всегда с нетерпением ждал перерывов на чай.

Послушник присел к Гере и потрепал его за уши.

– Ой! Вита, дай Матвею кусочек кекса, а то я тут уже собачью шерсть ворошу, а Гера где только не валялся. Да, пес? – он продолжил играть с питбулем, тот в ответ недовольно и предупреждающе рычал, и в то же время ему как будто нравилось, что ему чешут спину и бока.

Вита протерла руки влажными салфетками и взяла кусочек с тарелки, поднесла к моему рту. Апельсиновый с сахарной пудрой… Мои глаза закатились в блаженстве. Но когда она быстро смахнула крошки с моих губ подушечкой большого пальца, тут же удивленно распахнулись обратно. Вита все еще как-то странно пялилась на меня, и, кажется, из-за этого кекс застрял у меня где-то в горле. Я чуть не подавился.

– Пить, – беспомощно просипел я.

– Зачем откусываешь сразу большие куски, как динозавр, – качая головой, цокнула она, протягивая мне кружку.

– Профто офень фкуфно.

Она засмеялась. Ее лицо из просто красивого сделалось очаровательным. И это было лучшее, что я видел сегодня.

– Представляете, – обратился к нам Владимир, переворачивая Геру на спину, – той малышке с волчьей пастью кто-то пожертвовал на операцию, и сегодня ее увезли в больницу. Совсем скоро она будет здорова. Я так рад!

Вита посмотрела мне в глаза, но я опустил взгляд на шерстяные носки, которые она натянула на меня.

– Кстати, давно заметил, что чем больше жертвуешь другим, тем больше тебе возвращается, – продолжал послушник. – В притчах Соломона написано: «Благотворительная душа будет насыщена и кто напояет других, тот и сам напоен будет». И я ни раз встречал подтверждение этому в жизни. Не знаю, как это работает!

– Как ты думаешь, Владимир, – заинтересовался я, – надо ли рассказывать всем о своих добрых делах?

– Я думаю, что не стоит, – он задумался. – Когда будешь рассказывать, можно возгордиться, посчитать себя выше, чем другие, а это аннулирует все то хорошее, что ты сделал.

– Не согласна, – Вита отпила из кружки. – О хороших делах надо рассказывать, чтобы подать пример другим. Так сказать, «заразить» остальных добротой. В мире столько темного! О светлом нужно говорить чаще.

– А ты-то сам как считаешь? – спросил Владимир, оставив пса, наконец, в покое.

– Не знаю, поэтому и спрашиваю.

Я вспомнил свои ощущения, когда пожертвовал на операцию той малышке. Это был просто космос! Я испытал настоящее удовольствие, несравнимое ни с количеством нулей на моем счету, ни с покупками дорогих вещей.

– Завтра возвращаемся в Абалак, – Владимир отряхивал подрясник от собачьей шерсти. – Мы с трудниками закончили здесь с уборкой урожая. Настоятель ждет меня в монастыре.

Не знаю, услышали ли брат с сестрой мой вздох, зато Гера поднял с лап голову и внимательно посмотрел на меня.

Глава 10

На следующий день мы действительно уехали из Липовки. Было непривычно вернуться в свою комнату в доме паломников при монастыре, где всё так же стояла моя специальная медицинская кровать с пультом управления, недалеко от нее были навалены огромные сумки с моими вещами. Однако в них не нашлось ни одной тёплой куртки, которая согрела бы меня здесь, в Сибири. Поэтому Владимир отдал мне на время одну из своих. Все-таки я не привык к таким пробирающим до костей ветрам, которые гуляли здесь, на высоком берегу Иртыша.

Лохматые тучи, с самого утра пролившись дождём, медленно уползали вдаль. Глядя с высокого холма на изгибы реки, я, укрытый пледом поверх куртки, размышлял о том, что сегодня Виталина должна отправить инвест-дек19 на рассмотрение. Все документы, на мой взгляд, были составлены идеально, поэтому в ближайшее время у сыроварни обязательно появится финансирование. На душе было безрадостно и тоскливо. Очень